Еврей, русский поэт и английский
эссеист. Так называл сам себя Иосиф Бродский. 24 мая одному из самых известных
русских поэтов XX века, лауреату Нобелевской премии по литературе исполнилось
бы 72 года.
Живя в России, Бродский антисоветских
стихов не писал, но вызывал подозрения у властей интуитивно. Потому и
посыпались на него сначала клевета в газетах, а потом суд за тунеядство с
последующей ссылкой. Впрочем, сам поэт никогда не считал себя борцом с режимом.
В Дзержинском, городе высокой
культуры, где вершиной поэзии принято считать слова городского гимна, Бродский
никогда не бывал. Наверное, поэтому Бродского здесь не читают даже учителя, а
местные СМИ о дне рождения величайшего поэта – будьте уверены – не вспомнят.
Я люблю Бродского с начала 80-х годов
прошлого века. Перечитываю его с тех пор почти каждый день. Вот одно из любимых
моих стихотворений.
ПЕСНЯ НЕВИННОСТИ, ОНА ЖЕ – ОПЫТА
Hear the voice of the Bard!
W.Blake
1
Мы не пьём вина на краю деревни.
Мы не дадим себя в женихи царевне.
Мы в густые щи не макаем лапоть.
Нам смеяться стыдно и скушно плакать.
Мы не дадим себя в женихи царевне.
Мы в густые щи не макаем лапоть.
Нам смеяться стыдно и скушно плакать.
Мы дугу не гнём пополам с медведем.
Мы на сером волке вперёд не едем,
и ему не встать, уколовшись шприцем
или оземь грянувшись, стройным принцем.
Мы на сером волке вперёд не едем,
и ему не встать, уколовшись шприцем
или оземь грянувшись, стройным принцем.
Зная медные трубы, мы в них не
трубим.
Мы не любим подобных себе, не любим
тех, кто сделан был из другого теста.
Нам не нравится время, но чаще — место.
Мы не любим подобных себе, не любим
тех, кто сделан был из другого теста.
Нам не нравится время, но чаще — место.
Потому что север далёк от юга,
наши мысли цепляются друг за друга.
Когда меркнет солнце, мы свет включаем,
завершая вечер грузинским чаем.
наши мысли цепляются друг за друга.
Когда меркнет солнце, мы свет включаем,
завершая вечер грузинским чаем.
2
Мы не видим всходов из наших пашен.
Нам судья противен, защитник страшен.
Нам дороже свайка, чем матч столетья.
Дайте нам обед и компот на третье.
Нам судья противен, защитник страшен.
Нам дороже свайка, чем матч столетья.
Дайте нам обед и компот на третье.
Нам звезда в глазу, что слеза в
подушке.
Мы боимся короны во лбу лягушки,
бородавок на пальцах и прочей мрази.
Подарите нам тюбик хорошей мази.
Мы боимся короны во лбу лягушки,
бородавок на пальцах и прочей мрази.
Подарите нам тюбик хорошей мази.
Нам приятней глупость, чем хитрость
лисья.
Мы не знаем, зачем на деревьях листья.
И, когда их срывает Борей до срока,
ничего не чувствуем, кроме шока.
Мы не знаем, зачем на деревьях листья.
И, когда их срывает Борей до срока,
ничего не чувствуем, кроме шока.
Потому что тепло переходит в холод,
наш пиджак зашит, а тулуп проколот.
Не рассудок наш, а глаза ослабли,
чтоб искать отличье орла от цапли.
наш пиджак зашит, а тулуп проколот.
Не рассудок наш, а глаза ослабли,
чтоб искать отличье орла от цапли.
3
Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать «не надо».
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать «не надо».
Наши жизни, как строчки, достигли
точки.
В изголовьи дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.
В изголовьи дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.
То не колокол бьёт над угрюмым вечем!
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжём бумаги.
Дайте нам припасть напоследок к фляге.
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжём бумаги.
Дайте нам припасть напоследок к фляге.
Почему всё так вышло? И будет ложью
на характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи.
на характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи.
1972 г.
Васильев, независимый журналист
Комментариев нет:
Отправить комментарий