9 мая жительница города Дзержинского Валентина Михайловна Никонова пришла на городской митинг, посвященный великой Победе, с желанием выступить с трибуны. Но выступить ей не разрешили.
- О чем вы хотели сказать? – спросил у Валентины Михайловны корреспондент.
- Я хотела рассказать о начале войны, о самом первом ее дне… но почему-то нельзя… - расстроилась женщина.
- Расскажите мне, я ваш рассказ запишу на диктофон и опубликую в интернете.
РАССКАЗ ВАЛЕНТИНЫ НИКОНОВОЙ
Война началась в четыре часа утра. А нам об этом объявили только в 12 часов. Почему я об этом помню? Мне и моей сестре – мы двойняшки – было тогда шесть лет и десять месяцев. Мы жили за Ленинградом – в Карело-Финской АССР в городе Кемь на берегу Белого моря. Мы в этот день проснулись и пошли в кино на первый сеанс. Шел фильм «Большой вальс» - о Штраусе, о его «Сказках Венского леса». Война уже шла, но у нас в городке ничто войны не предвещало. Народ не знал. Но когда мы вышли из кинотеатра, это был уже другой мир. То же солнце, но на улице стояла гробовая тишина. А люди стояли возле уличных столбов, чего-то ждали. И вдруг раздался голос Левитана из всех репродукторов: война!
Мы, две девчонки-малолетки, поняли, что случилось что-то ужасное. Мы заплакали и побежали домой. Дома мы увидели, что отец собирается и уходит. Куда он пошел? Мама сказала: в военкомат. Через какое-то время он вернулся в шинели и со звездочкой на пилотке. И опять ушел.
Буквально на следующий день над нашим городом стали летать немцы на самолетах. Они летали очень низко, выглядывали из самолетов, можно было разглядеть их лица. В детском садике всем детям выдали противогазы, показали дорогу в бомбоубежище. А немцы всё летали, но нас не бомбили. Только потом я поняла, почему немцы нас не бомбили: они хотели присоединить Карелию к себе нетронутой, чистой и красивой.
Всех стали готовить к эвакуации. Кого-то увезли в Сибирь, кого-то на Урал. У нашей семьи были родственники в городе Котласе Архангельской области, и мы ждали своего состава. Люди лихорадочно собирались, были брошены дома, квартиры, люди уезжали, взяв с собой только поесть. А по домам ходили мародеры. Я помню их, помню, как мы с сестрой увидели такого мародера в нашем подъезде, бросились в квартиру и закрылись на ключ. А они всё ходили и ходили, шарили по брошенным квартирам.
Прекрасно помню день нашей эвакуации: растерянная мама стоит посреди комнаты и думает, что же взять с собой. И что вы думаете, она решила взять? Черную радиотарелку со стены. Она завернула радио в клеенку, бросила в сумку и туда же бросила мою маленькую игрушечную гитару.
Везли нас в теплушке, это такой вагон для скота с печкой-буржуйкой посередине и с полатями по бокам. От Кеми до Котласа ехать недалеко, 10 часов. Мы ехали два с лишним месяца. Почему? Потому что мы часто останавливались и пропускали поезда, идущие на фронт – с людьми, с боеприпасами, с военной техникой. На фронт шло очень много поездов, и мы почти все время стояли. Об отправлении никаких объявлений не было. Однажды мальчик на стоянке побежал за водой, а поезд в этот момент тронулся. Мать бросилась, хотела спрыгнуть за сыном, кричала, но ее удержали, потому что у нее был второй ребенок, совсем маленький, грудной. А старший мальчик так и остался на полустанке. Еще был страшный случай: в конце вагона все время стоял большой мужик – у него не было места, он все время стоял. Все привыкли, что он стоит и стоит. Он был какой-то больной, его не взяли на фронт. И вот как-то утром обнаружили, что он мертвый. Он так и стоял – мертвый в вагоне. Умер стоя.
Один раз наш поезд стоял трое суток – ждали какой-то важный состав. На какой-то станции, не помню. И этот состав тоже остановился на несколько минут – в нем ехали на фронт солдаты. И представляете – среди них был наш папа! История, как в кино! Я помню, как мы увидели его, он увидел нас, мы целовались и плакали… Потом они уехали, и всё…
В Котласе нас поселили в каком-то домике. Хозяин оказался хуже немца – все время бил жену и дочь. Нам разрешил поселиться только в коридоре. Мама наша была телеграфисткой, а там устроилась на какую-то базу грузчиком. Она грузила мешки, чтобы нас прокормить. Надорвалась и на всю жизнь осталась больной. Я все это прекрасно помню… А как же не помнить?
В 42 году мы с сестрой пошли в Котласе в школу. Так и жили…
Так и жили…
Фото Двести РУ
Комментариев нет:
Отправить комментарий