КАРЬЕРНЫЙ РОСТ

– Сударыня! Да будет вам известно, что от любви к вам я потерял способность мочиться и испражняться!

Такими нежными словами Панург, один из героев романа Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», пытался объясниться в любви даме из высшего общества. Было это в 16 веке. Классика. Ренессанс.

Казалось бы, к нашему разговору с Владимиром ГУРЕВИЧЕМ, состоявшемуся 27 июля 21 века, классика не имеет никакого отношения. Хотя, как знать, как знать… Ведь говорили мы о любви.

- Скажите, Владимир Миронович, вы любите город Дзержинский?

- Конечно. Если я здесь живу уже 34 года, то, конечно же, люблю. А ведь я мог жить и в Люберцах остаться жить, мог на Белой Даче, но я выбрал Дзержинский. Мне квартиру предоставляли на выбор – там, там или там. Я выбрал Дзержинский. А тогда, в те годы, какая здесь была красота… Можно было пойти в лес и увидеть море ландышей. А какая была пойма! А в карьерах была чистейшая вода, жили раки. Каждое утро мы бегали туда купаться.

- Да… Но 34 года пролетели… Ваша любовь как-то изменилась?

- Ой… (вздыхает). Как у нас говорил Лермонтов? Люблю отчизну я, но странною любовью…

- Не потому ли, что наша дзержинская экология переполняется, говоря деликатно, чем-то вонючим, а вместе с экологией переполняется и чаша? Тут не до любви…

Пауза

- Город умирает… Экологические проблемы у города были всегда – Капотня, ТЭЦ, пока там не стало хороших фильтров. Но это всегда был один угол, с которого всё летело на город. Сейчас какие-то меры приняты, стало лучше. Но со временем появилась куча других проблем, которые буквально подвели под город мину замедленного действия. Прежде всего, эти проблемы связаны с котельническим карьером. Ведь там свалены сотни тысяч, если не миллионы тонн всевозможных отходов – химических, биологических, бытовых, строительных и может даже радиоактивных. Ведь никто же не контролировал, что туда свозилось. И вот теперь всё укатано, утрамбовано и отдано под атмосферу. Ежедневные дожди и ежегодные снеготаяния способствуют проникновению всей этой нечисти в воду карьера «Угрешская жемчужина». И что бы там экологи не говорили, но еще сотню лет вся эта нечисть будет вымываться в наш карьер.

- Сто лет?

- Ну, на сотню лет я, конечно, загадывать не могу, но за полтора-два десятка лет вода не вымоет всего того, что там заложено.

- Чиновник, который дал разрешение сваливать и закапывать отходы, думал, наверное, так: свалка загубит город? Ну и хрен с ним. Подписываю!

- Решение о засыпке котельнического карьера принимало не дзержинское руководство. Это однозначно. Наше руководство здесь винить не в чем. Это решение принимало руководство Котельников. И на засыпке этого карьера люди заработали сотни миллионов рублей. Ведь каждый самосвал стоил 2-3 тысячи, а самосвалов туда вывалили сотни тысяч. Как тут не вспомнить Маркса, который говорил, что ради 300% прибыли бизнес готов пойти на любое преступление.

- Я бы вспомнил другого персонажа – Веничку Ерофеева и его «Москву – Петушки». Ерофеев рассказывает, что друзья всегда представляли самого Веничку дамам, как «человека, который ни разу в жизни не пукнул». Классика. Так и наши чиновники и бизнесмены – они чистые, они белые, они ни разу не пукнули, а народ может жить в помойке, на то он и народ.

- Эх… (вздыхает). Народ… К сожалению, руководство – повсюду, не только у нас – действует по принципу «я – начальник, ты – дурак». Вместо того, чтобы поднять общественность, нам сотню раз было сказано, что никакой опасности для города нет. Ведь были же предложения – на месте засыпки можно было построить великолепный дворец водного и зимнего спорта. Но такие проекты бизнесу не выгодны. А отдать место под засыпку и получить прямые и быстрые деньги – это выгодно.

- Муниципальная пресса пытается что-то разъяснить о карьере, о том, представляет он опасность для здоровья горожан или нет?

- Какие разъяснения? Судя по тому, что напечатано в последнем номере «Угрешских вестей», я вообще перестал понимать, что происходит. Там идет спор о том, чья это территория, кто ее должен чистить. А то, что к нам приезжают тысячи людей и, несмотря на запреты, идут купаться в карьере, до этого никому нет дела. Поставили знаки, что купаться запрещено, и – трава не расти. Сегодня купаться в карьере – опасно для здоровья. Но люди еще как купаются. Почему так? Звоню в отдел здравоохранения – отвечают: это нас не касается, это отдел экологии. Звоню в экологию – отвечают, что это проблемы собственника, а они тут не при чем. Звоню в управление по территориальной безопасности – начальника нет, а сотрудница говорит, что особо об этой проблеме  не знает. Ну как же так? Ведь все же понимают, какие в той воде могут быть химикалии, какие бациллы, а мы всё спорим о том, кому принадлежит территория карьера. А ведь надо вообще запретить туда спуск. Я понимаю и нисколько не осуждаю ни Фоменко, ни Комарова, они хотят использовать территорию в свете своих представлений. Но ведь там рядом большая беда, и всё может кончиться трагически. Тысячи людей приезжают купаться – что с ними будет потом? Городским властям до этого нет никакого дела. 

- Городской власти это выгодно, потому что мелкий пляжный бизнес – все эти шашлычные, пивнушки и прокаты – они платят городу налоги, так скажем.

- Это не нормально. И как из этого положения выходить – сказать трудно. И кончится всё это очень печально, поверьте мне. Но люди об этом совершенно не думают. Трагедия в Крымске ничему не учит.

- Нас ждет трагедия?

- Я считаю, да. Потому что такой запас всякой дряни, который заложен в котельническом карьере, он рано или поздно даст о себе знать. Опасность растет с каждым годом.

Сергей Васильев, независимый журналист, фото Двести РУ