Десятые… Борьба за экологию была в те годы нормальным воодушевлением пассивной дзержинской общественности. И Плетосу, его звали Сергеем, придумал собирать макулатуру, но не просто собирать, просто так было неинтересно, а спасая дерево. Само спасенное дерево никто не видел, хотя некоторые утверждали, что это елка, но другие некоторые открыто смеялись им в лицо, потому что точно знали: это был тополь.
Итак, спасая. В данном деепричастии закодировано сладостное ощущение геройства, синих далей, красных знамен, криков «ура!» и отдачи всего себя. Во имя спасения мира. Ребенка. Котенка. Страны от коррупции. Думы от проституток. Да мало ли чего, куда ни плюнь – все надо спасать. Но спасать всех Плетосу не стал, он решил спасать только одно неведомое дерево. И для этого придумал «зеленый четверг». Акцию. Идея креативная, ведь если понедельник первый день недели, то согласно Правилу Охотника-Фазана (ПОФ), он красный, вторник – оранжевый, среда – желтая, и четвергу не остается быть никаким другим, кроме зеленого. Далее по спектру. Воскресенье – фиолетовое.
И вот наступил тот зеленый четверг. Каждому понимающему за экологию дзержинцу было предписано явиться с мешком старых газет и внести лепту. Лептой в древней Греции называлась такая мелкая монета, вроде нашей копейки. В современной России лепта – это скромный вклад. Но вносить этот вклад просят и там, и сям. Мол, внеси лепту в дело благотворительности, внеси лепту в угрешскую медицину, внеси лепту в муниципальное образование. Бабки давай, короче! Но не таков наш Плетосу. Не бабла запрашивал он у дзержинцев, а старых газет. И я как человек, понимающий за газеты, экологию и лепту, решил, раз четверг зеленый, с газетами помочь. И в одних трусах проник на балкон, где за пыльными недотронустями и недодвинустями лежали мои старые газеты.
О старые газеты… Давно ли вы видели эти покрытые легкой трухлявостью страницы, эти помутневшие фотографии, эти буквы, сложенные в чтиво? И я давно. В поисках собственной лепты, я стоял в трусах на холодном балконе и в волнении складывал старые газеты в мешок. И как капитан Лебядкин оглушенно вглядывался в глаза Лизы, так и я вглядывался в эти старые, ставшие шершавыми на ощупь балконные газеты. О заголовки первых полос… Когда-то вы вызывали высокомерное недоумение, сегодня вы вызываете влажную сентиментальность. Как радио ностальжи. Делся куда-то ваш тайный смысл, остались только чувства… Еще одна… Еще одна… Наполнялся мой мешок медленно, закоченели мои голые коленки, но я брал в руки газету за газетой и любовался заголовками первых полос нескольколетней давности.
Стихов, в отличие от капитана, у меня не родилось, зато на кухне варилась курица. Набрав мешок газет, я пошел греться на кухню. Курица тоже замерзла, в кипящую кастрюлю она была положена согреться. Потом я оделся, взял мешок и пошел бороться за экологию. Что дальше? Да все обычно. Вечером будет прозрачный бульон с тоненькой лапшой и разделанной на кусочки курицей. И я буду сидеть за столом, покрытым зеленой скатертью, и подцеплять эти кусочки ложкой, жевать их вместе с тонкой лапшой кусочком слегка поджаренного хлеба. Наверное, буду вспоминать, как я провел зеленый четверг, как я внес лепту и помог в спасении дерева, не то тополя, не то елки…
Сергей Васильев
Комментариев нет:
Отправить комментарий